Соловецкое восстание 1668 1676 причины и итоги. Соловецкое восстание: краткая история. Соловецкое восстание и боевые действия

Митрополит Макарий в книге о расколе привлек к исследованию три группы источников: документальный материал, опубликованный к тому времени в АИ, ААЭ, ДАИ, церковную полемическую и обличительную литературу (главным образом, послания Игнатия, митрополита Тобольского), старообрядческую литературу. Хотя впоследствии круг источников значительно расширился, но и на основании того материала, которым располагал высокопреосвященный историк (многие тексты он использовал по рукописям своей личной библиотеки), описан основной ход восстания; обращается внимание на ряд важных моментов его истории: существование в монастыре двух партий, которым дано определение по принципу их отношения к царским указам (выступавшие против них и желавшие им покориться); организация «возмущения» не столько иноками соловецкими, сколько мирской частью «насельников» монастыря - бельцами, в том числе и бежавшими сюда участниками восстания С. Т. Разина. Личные страсти, руководившие ими, приводили к упорнейшему сопротивлению царской власти. В отличие от широко распространенного (до его труда и после) мнения о том, что осада монастыря длилась 8 или даже 10 лет, митрополит Макарий считал, что об осаде можно говорить лишь применительно к двум последним годам (1674-1676), а «дотоле прямой осады вовсе не было» .

Сопротивление Соловецкого монастыря никоновским реформам, несогласие с «новоисправленными» книгами начались еще в середине - 2-й пол. 50-х гг. Исследователи, писавшие о восстании после митрополита Макария, объясняли недовольство монастыря и экономическими мотивами. Так, И. Я. Сырцов, использовавший для своей работы материалы монастырского архива, отмечал, что патриарх Никон урезывал материальные достатки монастыря отпиской некоторых соловецких угодий, стеснял его самостоятельность . Эта тема была развита А. А. Савичем, который видел в монастыре прежде всего хозяйство, вотчину, «крупную феодальную сеньорию» с феодальными вольностями; она содержала войско и не собиралась поступаться своей самостоятельностью. А. А. Савич, характеризуя политику вокруг монастыря, начинал издалека, с середины и даже начала XVI в., сконцентрировал внимание на времени патриарха Никона, вмешивавшегося в управление и внутреннюю жизнь монастыря. Особенно большой урон он нанес монастырю, увезя в 1652 г. в Москву мощи святителя Филиппа, привлекавшие богомольцев. Позднее Н. А. Барсуков уделил большое внимание хозяйственно-экономическим порядкам в монастыре накануне восстания и возможным причинам недовольства патриархом Никоном . Однако следует обратить внимание на то, что исследователи почти не располагают какими-либо прямыми свидетельствами того, что и накануне, и в ходе восстания существовали какие-либо иные мотивы, кроме религиозных, за исключением приобретавшего политический оттенок «немоления за царя», хотя и в нем сохраняется значительный религиозный момент, эсхатологическая основа. Лишь в «роспросных речах» (1674) одного из монастырских «выходцев», где сообщается об укреплении стен монастыря и обеспечении его запасами («дров навозили лет на десять»), сообщается о таких настроениях среди восставших: «…Называют Соловецкий монастырь своим монастырем, а великого государя землю называют только по монастырь» . По-видимому, высказывания подобного рода находятся в основе утверждения А. П. Щапова, видевшего в восстании «антагонизм Поморской области против Москвы» . Однако мы не знаем, передавался ли здесь один из многочисленных «толков», или это была позиция какой-то части сторонников вооруженной борьбы. Но даже и в этом случае надо учитывать многочисленные показания источников о насильственном навязывании ими своей позиции вооруженной борьбы той части, которая оставалась в рамках религиозных требований.

По мысли митрополита Макария, «почин возмущения» был положен, когда в монастырь были присланы новоисправленные книги . 8 июня 1658 г. «черный Собор» утвердил «соборный приговор соловецких иноков о неприятии новых книг», подписанный всей братией . Но трем из подписавших приговор священников, которые хотели сохранить верность Церкви - использовать вновь присланные Служебники, удалось отправить челобитную патриарху Никону, вопреки запрету архимандрита Илии богомольцам и другим лицам выносить из монастыря какие-либо послания. В челобитной сообщалось, что многие священники поставили свои подписи по принуждению со стороны архимандрита: «…И почал он нас к тому своему приговору насилу нудить руки прикладывать». Одного из них, отца Германа, «дважды плетьми били за то лишь, толко обедню пропел против тех Служебников в пределе с Евфимьем архидьяконом, и его было хотели бить за то»; после этого «наша братья, попы, убояся ево, архимарита, руки приложили, как он велел, что не служить по новым Служебникам». Подписанию соборного приговора предшествовали прения в монастыре, когда священники пытались убедить архимандрита принять церковную реформу: «И говорили ему, архимариту, все, чтоб он сам почал по тем Служебникам служить, и мы с ним; и он, архимарит, со своими советники про те Служебники и слышать не хочет, не токмо чтоб служить» . Такое же отсутствие единомыслия по отношению к неприятию новых книг и другим вопросам будет проявляться и в дальнейших событиях в ходе восстания.

В течение долгого времени подача челобитных была главной формой «борьбы» соловецких монахов и бельцов. В них еще не было «противления» Церкви, но присутствовала жажда диспута, религиозного прения, стремления убедить и переубедить государственную власть, прежде всего царя Алексея Михайловича, в необходимости сохранения древней традиции. Никаких иных «лозунгов» они не содержали. Многие поборники старых книг и старых обрядов исходили из того, что между царем и патриархом существуют разногласия, и хотели «помочь» царю. Однако внутри монастыря, как уже говорилось, не было единства. Значительный отпечаток на своего рода «раскол» внутри монастыря накладывало соперничество между назначенным сюда после смерти архимандрита Илии Варфоломеем и бывшим архимандритом Савво-Сторожевского монастыря Никанором, проживавшим здесь «на покое».

Расхождения внутри монастыря отмечены еще в феврале 1663 г. Уставщик Геронтий, будущий автор соловецких челобитных, нарушил обычный ход богослужения - монахи заподозрили, что он служил литургию по никоновским книгам. Геронтий писал архимандриту Варфоломею, находившемуся тогда в Москве, что «вся братия и миряне» хотели его «камением побити» и грозились предать смерти. Варфоломей встал тогда на защиту Геронтия. Архимандрит не разделял целиком настроений братии и мирян против новых обрядов, сохранял связи с Москвой и освященным Собором, пытался смягчить позицию монастыря по отношению к церковной иерархии, но не имел значительной поддержки в монастыре. На Соборе 1666 г. Варфоломей хотя и подал челобитную о сохранении «старой веры» в Соловецком монастыре, но сам ее не подписал .

В монастыре «самовольством» был избран и поставлен в келари простой монах («будильщик») Азарий, а в казначеи - черный поп, уставщик и книгохранитель Геронтий. Это было нарушением правил, т. к. сменять келаря имел право архимандрит по соборному приговору и с разрешения царя. В Москву направлялись челобитные с жалобами на архимандрита Варфоломея и с просьбой о назначении вместо него архимандрита Никанора или кого-либо другого. Никанор фактически уже вел себя как настоятель (следует напомнить, что его назначение предполагалось еще после смерти архимандрита Илии, но тогда не состоялось). Человек властный и честолюбивый, он продолжал добиваться того, чтобы встать во главе монастыря, используя усиливавшиеся из-за никоновских реформ разногласия.

В июле-августе 1666 г. в Соловецкий монастырь по повелению царя и Вселенских патриархов было послано «Соборное повеление о приятии новоисправленных книг и чинов», его вез архимандрит Спасского монастыря Сергий. Но его миссия потерпела неудачу, в ответных челобитных Собор, братия и миряне во всем обещали покориться царской власти, просили лишь «веры не переменять» и вновь жаловались на архимандрита Варфоломея .

В феврале 1667 г. в Сумской острог, в 150 км от монастыря, прибыл для «сыскного дела» специальный следователь А. С. Хитрово. Он вызывал сюда для допроса старцев и слуг, но они на допрос не прибыли .

Новые материалы по истории восстания, введенные в научный оборот О. В. Чумичевой, показали обнаруженные в ходе следствия (уже в Москве) слухи о появлении в монастыре эсхатологических настроений: патриарх Никон является антихристом и желает стать «папой» и Алексей Михайлович - последний царь, т. к. «на Московском государстве было семь царей, а осмого-де царя не будет» .

Первоначально московские церковные и светские власти пытались разрешить конфликт мирным путем: вызванного в Москву в том же феврале 1667 г. Никанора встретили как настоящего архимандрита, он отказался от прежних взглядов, однако притворно, т. к., вернувшись в монастырь, раскаялся вторично, «с раскольники вчинися». Архимандритом же назначили Иосифа, «келейного брата» и единомышленника Варфоломея. Когда он вместе с архимандритами Варфоломеем (для сдачи и приема дел) и Никанором (которому было определено «здесь жить на покое») прибыл в монастырь, Иосифа и Варфоломея не приняли и подвергли заточению. В Москву была отправлена четвертая челобитная, в которой монахи просили не принуждать их к перемене «предания и чина» прп. Зосимы и Савватия; они обращались к царю: «…Не вели, государь, больши того к нам учителей присылать напрасно… а вели, государь, на нас свой мечь прислать царьской и от сего мятежнаго жития преселити нас в оное безмятежное и вечное житие». Так же заканчивается и пятая челобитная . Мотив «непротивления» - важная составляющая религиозной мысли и древней, и новой России - звучит здесь с полной отчетливостью. Пятая, самая известная соловецкая челобитная, широко распространенная в старообрядческой книжности, носила уже скорее пропагандистский характер; не вполне ясно, была ли она сразу же получена царем . Ответ последовал на четвертую челобитную. 23 декабря 1667 г. были направлены две отдельные грамоты соловецким старцам, а также «слугам и служебникам» монастыря с предложением покориться, а 27 декабря 1667 г. был издан царский указ, означавший начало блокады монастыря за «противство» и «непослушание» светским и церковным властям, святейшим Вселенским патриархам. В указе предписывалось «Соловецкого монастыря вотчинные села, и деревни, и соляные и всякие промыслы, и на Москве и в городех дворы со всякими заводы и с запасы, и соль отписать на нас, великого государя, и из тех сел, и из деревень, и ото всяких промыслов денег, и хлебных всяких запасов, и соли, и всяких покупок с Москвы и из городов в тот монастырь пропускать не велели» . Эти же предписания были повторены и в апреле 1668 г.: не разрешать отправлять в монастырь его хлебные запасы, присланные из Вологды и хранящиеся в амбарах в Холмогорах, а послать их в монастырские соляные промыслы для работных людей .

Когда весной 1668 г. открылась навигация, на Соловки прибыл стряпчий Игнатий Волохов с небольшим отрядом стрельцов (несколько более 100 человек). В ответ монастырь «заперся», что было началом его «сидения» . По-видимому, в первый период царь Алексей Михайлович надеялся взять монастырь измором и устрашением, блокировав доставку продовольствия и других необходимых запасов, однако ее полному осуществлению препятствовали и природные условия, и связи монастыря с населением, оказывавшим поддержку прежде всего доставкой продовольствия. Блокада затягивалась, разрушение хозяйственно-экономических связей приводило к уменьшению добычи соли, упадку других промыслов; казна терпела убытки. Стрелецкие начальники допускали всяческие злоупотребления, разоряли население незаконными поборами и повинностями, вели себя высокомерно, в том числе и по отношению к духовным властям, превышали свои полномочия, что отмечено в ряде царских указов.

Позже, во время допросов бежавших или высланных из монастыря монахов и бельцов, одним из главных был вопрос о «заводчиках», т. е. организаторах сопротивления.

В «роспросных речах» 1674 г. добровольно вышедший из монастыря иеромонах Митрофан говорил: «В Соловецком… монастыре мятеж учинился о новоисправленых печатных книгах от чернаго священника Геронтья, да от бывшаго Савина монастыря архимарита Никанора, да от келаря Азарья, да от служки Фадюшки Бородина с товарищи… а которые… их братья, священницы, и старцы, и служебники, к их мятежу не приставали… и из монастыря просились, и они… мятежники, их из монастыря не выпустили. А стрелба… зачалась от Никанора архимарита да от служки Фадюшки Бородина с товарищи; и он… Никанор, по башням ходит безпрестанно, и пушки кадит, и водою кропит, и им говорит: «Матушки-де мои галаночки, надежа-де у нас на вас; вы-де нас обороните» …а Геронтей о стрелбе запрещал и стрелять не велел». Так же вел себя и послушник Геронтия старец Манассия.

Иеромонах Павел повторил показания Митрофана, в том числе и слова Никанора о «пушечках-галаночках», а начало «бунта» и «мятежа» отнес ко времени приезда архимандрита Сергия, т. е. еще к 1666 г. Это подтверждается и показаниями стрельцов, сопровождавших архимандрита Сергия: они слышали, как в монастыре «мирские люди» говорили о том, что находящихся вне монастыря стрельцов надо захватить и каменьем побить . Согласно новым данным, стрельцы сообщали, что среди мирских сторонников сопротивления были «ис тюрем утеклецы и от смертной казни беглецы», возможно, «московские бунтовщики», т. е. участники московских восстаний .

На вопрос об организаторах мятежа он ответил иначе, чем другие: мятеж учинился «от всей братьи и от служебников»; заявил, что «челобитную писал по братскому велению», братия и служебники ее одобрили. Если в показаниях других допрашиваемых он предстает как противник лишь «стрелбы», т. е. вооруженной борьбы, то сам он заявил, что был и против всякого сопротивления, против того, чтобы «запирать» монастырь; даже написал об этом «приговор»: «А он… Геронтей, о стрелбе запрещал и в монастыре запираться не велел, и его… воры за то держали в тюрьме и мучили и по се число; и приговор о том он написал, что против государевых ратных людей не биться, и тот приговор был у келаря Азарья». Слова Геронтия о том, что он «не велел» не только стрелять, но и «в монастыре запираться», подтвердил «трудник» Василий Карпов сын Кириловщина. Эта позиция «непротивления», занятая в самом начале восстания группой сторонников Геронтия (ее состав и количество неизвестны), отчетливо предстает и в той части показаний Геронтия, которая относится уже к 1674 г. Геронтий признал себя виновным («а перед великим государем он во всем виноват»), однако заявил, что в немолении не участвовал («и будучи в Соловецком монастыре, за него, великого государя, Бога молил, и ныне молит, и впредь молить должен»); заявил о своей преданности Церкви («и соборной и апостольской Церкви по соборному и святых отец преданию последует»). Однако он не отказался от прежних убеждений: «А новоисправленых печатных книг, без свидетелства с древними харатейными книгами, слушать ему и треми персты крест на себе воображати сумнительно, и боится Страшнаго суда Божия, и хочет он о тех новоисправленых книгах и о кресте достоверное уверение и свидетелство с древними харатейными книгами восприяти от преосвященнаго Иоакима, митрополита Новгородскаго и Великолуцкаго»; митрополит якобы призывал к себе Геронтия, но его не отпустили из монастыря . Геронтий, как и прежде, надеялся на мирное разрешение конфликта путем прений и переговоров, отказывался от сопротивления и призывал к тому других. Так же думали и многие другие священники монастыря.

Рознь между двумя сторонами, отсутствие единства среди остававшихся в монастыре насельников, т. е. сохранение значительным их числом верности Церкви, отмечались с самого начала «сидения». Так, в царском указе И. А. Волохову 1 сентяря 1668 г. говорилось, что «старцы и мирские люди хотят от тех непослушников отстать многие и приходят к вам»; ему делался упрек за его длительное пребывание не у стен монастыря, а в Сумском остроге и на Заяцком острове, из-за чего с Соловецкого острова «морским путем приходить им к вам немочно». Предписывалось по возможности переправиться непосредственно к монастырю с Заяцкого острова, а также подробно узнавать у пришедших, задавать вопросы, «кто имяны в том монастыре ныне пущие непослушники и их советники, и которые в совете с ними быть не хотят, и по сколку их человек на обе стороны, и в чом меж ими рознь, и есть ли у них хлебные и иные какие съестные запасы, и сколко и на сколко им того будет, и от чего им чаять скудость и вскоре ль?» .

В декабре 1668 г. из монастыря ушли 11 чернецов и 9 бельцов, «а в монастыре они к мятежником не приставали». Они оказались в Сумском остроге .

Новые документы дают еще больше свидетельств о существовании в монастыре значительного числа лиц, преимущественно рядовых монахов и священников, которые были против восстания и вооруженной борьбы (О. В. Чумичева называет эту группу «умеренной», в отличие от «радикальной»). 18 июня 1669 г. из монастыря было выслано 12 человек, в разные годы сосланных сюда по царским указам, а также 9 старцев и мирян, не поддерживавших восстание. Среди ссыльных также были противники восстания. По утверждению высланных, до трети монастырской братии и мирян не хотели воевать с царем и не одобряли расправу с книгами (в монастыре было уничтожено большое количество новопечатных книг, среди них могли оказаться и древние рукописи; уставщики Геронтий и архимандрит Никанор были против этой акции). Геронтий, согласно новым сведениям, находился в монастырской тюрьме уже с сентября 1668 г., а не с 1670 г., как предположительно считалось ранее. Следовательно, глубокие разногласия имели место с самого начала восстания.

Приводится новая, более ранняя дата введения «немоления» за царя и патриарха - весна-лето 1669 г., в чем усматривается «наиболее острая и определенная форма политического протеста старообрядцев». Келарь Азарий, казначей Симон и др. из традиционной молитвы за царя убрали конкретные имена, вставив слова о «благоверных князех», а вместо молитвы за патриарха и митрополитов - о здравии «православных епископов». Были проведены и другие преобразования. Однако в начале сентября 1669 г. инициаторы наиболее радикальных мероприятий были схвачены и посажены в тюрьму. Им удалось освободиться, завязался бой между «умеренной» и «радикальной» группами, в котором последняя потерпела поражение. 37 человек, среди них келарь Азарий, Симон, Фаддей Петров, были высланы из монастыря и схвачены стрельцами Волохова. На свободу был выпущен Геронтий. Новые, «умеренные», лидеры в 1670 г. начали переговоры о сдаче монастыря, а в 1671 г. подтвердили, что монастырь откроет ворота, если царские войска снимут осаду, а вместо Иосифа в обитель будет назначен другой архимандрит. «Умеренные» лидеры категорически отказались от союза с мирянами, обвиняя «радикальную партию» в опоре на бельцов. Однако в августе-сентябре 1671 г. «умеренные» потерпели поражение, но сопротивление восстанию в осажденном монастыре не прекратилось. Так, городничий старец Яков Соловаров вскоре организовал заговор с целью открыть ворота войскам и тем самым прекратить сопротивление и восстание в целом .

Новые документы подтвердили правильность сообщений митрополита Игнатия и других источников о роли пришлых людей, об участии в восстании разинцев, занимавшихся военной стороной обороны. Сведения об этом имелись и ранее, в частности в «роспросных речах» старца Пахомия (июнь 1674 г.). «…А в монастырь… в разиновщину пришли многие капитоны чернцы и белцы из понизовых городов, те (т. е. «капитоны».- Н. С.)… их, воров , и от Церкви, и от отцов духовных отлучили». Это важное свидетельство о том, что даже религиозная позиция находившихся в монастыре (а не только по отношению к вооруженной борьбе) не всегда была выражением внутреннего настроя монастыря, но формировалась под влиянием пришлых людей, т. е. извне. Прямо не говорится о том, что пришли именно «разинцы», сказано лишь, что «капитоны» пришли «в разиновщину» (1670-1671). «Капитонство» упомянуто еще раз, и именно его сторонники предстают как противники «сдачи»: «А в монастыре заперлись и сели на смерть, здатца же никоторыми образы не хотят, и стало у них за воровство и за капитонство, а не за веру стоять».

По данным О. В. Чумичевой, «неоднократно в источниках упоминается и то, что среди участников восстания в Соловецком монастыре были разинцы… Однако, несмотря на активную роль пришлых людей, нельзя утверждать, что именно они возглавили руководство восстанием» . В «роспросных речах» старца Пахомия названы и те, на кого в основном опирались руководители восстания: «Да у них же… в монастыре собралось московских беглых стрелцов, и донских казаков, и боярских беглых холопей, и крестьян, и розных государств иноземцов: свийские немцы, и поляки, и турки, и татаровя, те… у воров, у келаря, и у городничих, и у сотников лутчие верные люди». К сообщению о пребывании в монастыре донских казаков можно добавить, что и сам С. Т. Разин ходил туда на богомолье в 1652 и в 1661 гг. Старец Пахомий сообщил также, что в монастыре находится около 300 человек братии и больше 400 бельцов . Эти же цифры назвал другой «выходец» из монастыря - старец Александр, подтвердивший и информацию о социальном составе бельцов. Он сообщил о наличии в Соловецком монастыре «белцов разных чинов людей, московских беглых стрелцов, и донских казаков, и беглых боярских людей» . Однако в уже цитированных «роспросных речах» сентября 1674 г. называлось другое, значительно меньшее число: 200 человек братии и 300 бельцов, за годы блокады умерли от цинги и были убиты 33 человека .

Игнатий, митрополит Сибирский и Тобольский, прямо говорит о том, что в монастырь из Астрахани пришли «спомощники» Разина, «тогда убо уже и братству, иноком и бельцем, волю свою отъяша, и поставиша себе началником Фадейка Кожевника и Ивашка Сарафанова, и начаша быти во всем противны не токмо святой Церкви хулами, но и благочестиваго царя не восхотеша себе в государя имети». Казаки призывали монахов: «Постойте, братие, за истинную веру» . Речь шла, надо полагать, именно о призыве к вооруженной борьбе. События, о которых идет речь, происходили в самом начале восстания, так как названный здесь Фаддей Петров находился вне монастыря, в Сумском остроге, как сказано выше, уже осенью 1669 г. Следовательно, «спомощники Разина» оказались в монастыре еще до начала Крестьянской войны 1670-1671 гг., т. е. «разинцами» их сделало, по-видимому, участие в ранних походах.

А. А. Савич, не отрицая факта участия разинцев в Соловецком восстании, не признавал за ними видной, а тем более руководящей роли . Если принять свидетельство митрополита Игнатия о том, что Фаддей Кожевник был разинцем, то становится очевидной именно их роль в победе не сторонников «непротивления», а агитаторов стрельбы по царским войскам

(следует напомнить, что Геронтий, противник вооруженной борьбы, оказался в тюрьме уже в сентябре 1668 г., а Фаддей Петров находился в монастыре бесспорно ранее, и вероятно, намного ранее осени 1669 г.). Имя Фаддея неизменно называется в ответах на вопрос, кто начал стрелять по царским войскам. Даже находясь в заключении в Сумском остроге, он отправлял в монастырь письма, настаивая на своей линии («а велел им осаду крепить накрепко и здаватца… не велел»). Именно в контексте сообщения о письмах Фаддея Бородина в «роспросных речах» старца Пахомия находятся и цитированные выше слова, отражающие мнение какой-то части осажденных («называют Соловецкий монастырь своим монастырем»).

Противоречия внутри монастыря обострились в конце 1673-1674 гг. Как показал уже упоминавшийся иеромонах Павел, 28 сентября 1673 г. «был у них в Соловецком монастыре черный Собор, чтоб за великого государя богомолие оставить» . Но священники продолжали молиться за царя. 16 сентября 1674 г. (показания Митрофана и др.) состоялся новый Собор, среди участников которого произошел бунт. Сотники Исачко и Самко угрожали келарю Азарию, что они прекратят свою военную службу («ружье на стену положили») из-за того, что «они, воры, за великого государя священником Бога молить не велели, а священницы их не слушают и за великого государя Бога молят, а они… воры, того слышать не хотят… а про великого… государя говорят такие слова, что не только написать, но и помыслить страшно. И сели… они, воры, в монастыре на смерть, сдаться никоторыми делы не хотят». После этого из монастыря были высланы содержавшиеся в заключении в жестоких условиях противники вооруженной борьбы, оказавшиеся в руках воеводы И. Мещеринова.

Придавало ли «немоление» за государя политический и гражданский характер движению? Рассматривая этот вопрос на более позднем материале, а также анализируя старообрядческие эсхатологические сочинения, Н. С. Гурьянова сделала вывод, что их авторы высказывали своеобразные «политические концепции», но определение «политические концепции» поставлено в кавычки . И это совершенно справедливо, поскольку подчеркивает его условность. Можно предполагать, что причиной ужесточения осады монастыря и действий царских войск была именно активизация в конце 1673-1674 гг. поборников «немоления за царя», рассматривавшегося как государственное преступление. Для правительства не имело значения отсутствие в монастыре единства по этому вопросу и разногласия среди восставших.

На последнем этапе восстания, «сидения», воеводе И. А. Мещеринову, находившемуя в Соловках с января 1674 г., было предписано ужесточить осаду, продолжать ее и зимой. Подвоз продуктов окружающим населением сделался невозможным, начались цинга, мор. Монастырь, впрочем, обладал достаточными запасами продовольствия и вооружения, осажденные укрепляли боевые стены и могли продержаться долго. Но один из тех, кого восставшие насильно удерживали в монастыре, показал стрельцам проход в стене, и они завладели монастырем в январе 1676 г.

Жестокая расправа с участниками восстания не прекратила распространения старообрядчества, а напротив, способствовала его усилению; политическое и военное участие государства в конфликте, по происхождению религиозном и внутрицерковном, провоцировало действия, придававшие сопротивлению социальное и политическое звучание.

Примечания

Макарий, митр. История русского раскола. С. 234.

Сырцов И. Я. Возмущение соловецких монахов-старообрядцев. Кострома, 1888.

Савич А. А. Соловецкая вотчина XV -XVII вв. (Опыт изучения хозяйства и социальных отношений на Крайнем русском Севере в Древней Руси). Пермь, 1927. С. 257-262; см. также: Борисов А. А. Хозяйство Соловецкого монастыря и борьба крестьян с северными монастырями в XVI -XVII вв. Петрозаводск, 1966.

Барсов Е. Акты, относящиеся к истории Соловецкого бунта // Чтения в ОИДР. 1883. Кн. 4. С. 80.

Щапов. Русский раскол. С. 414; он же. Земство и раскол. С. 456.

Макарий, митр. История русского раскола. С. 216-218.

Термин «черный Собор» употребляется в документах Соловецкого монастыря этого времени не только для обозначения Собора, в котором принимала участие лишь иноческая часть, без участия «бельцов», и который происходил обычно в Трапезной палате (Материалы для истории раскола за первое время его существования. М., 1878. Т. 3. С. 3-4, 13, 14, 39 и др.), но также применительно к Большому Собору, например, к Собору 1666 г., проходившему в Преображенском храме, на который прибывший в монастырь архимандрит Сергий собрал «келаря… казначея, и соборных старцов, и черных попов, и дьяконов, и больнишных старцов, и всю братью, и слуг, и служебников, и стрелцов… вся братья и мирские люди всем черным Собором учали… кричать» (там же. С. 143-145).

Предлог «против» здесь имеет значение «сообразно».

Материалы для истории раскола. Т. 3. С. 6-13.

Там же. С. 18-47.

Там же. С. 117-178.

Там же. С. 196-198; Барсков Я. Л. Памятники первых лет русского старообрядчества. СПб., 1912. С. 27-28.

Чумичева О. В. 1) Новые материалы по истории Соловецкого восстания (1666-1671 годы) // Публицистика и исторические сочинения периода феодализма. Новосибирск, 1989. С. 60-62; 2) Страницы истории Соловецкого восстания (1666-1676 гг.) // История СССР. 1990. № 1. С. 169.

Материалы для истории раскола. С. 210, 262.

Там же. С. 213-262; Новейшая литература о Соловецких челобитных и Соловецком восстании в целом: Бубнов Н. Ю. Старообрядческая книга в России во второй половине XVII в. Источники, типы и эволюция. СПб., 1995. С. 191-219; Чумичева О. В. Ответ вкратце Соловецкого монастыря и пятая челобитная (Взаимоотношения текстов) // Исследования по истории литературы и общественного сознания феодальной России. Новосибирск, 1992. С. 59-69.

ААЭ. СПб., 1836. Т. 4. № 160. С. 211-212.

ДАИ. СПб., 1853. Т. 5. № 67. II . С. 339-340.

Согласно новым материалам, это произошло не в ноябре, а в июне 1668 г. (Чумичева. Новые материалы. С. 62).

АИ. Т. 4. № 248. С. 530-539.

Материалы для истории раскола. С. 142, 152.

Чумичева. Новые материалы. С. 69.

Каган Д. М. Геронтий // Словарь книжников. Вып. 3. Ч. 1. С. 200-203.

ДАИ. Т. 5. № 67. III . С. 340.

ДАИ. Т. 5. № 67. IХ. С. 344.

Чумичева. Страницы истории. С. 170-172.

Так называли в официальных документах восставших.

Чумичева. Новые материалы по истории Соловецкого восстания 1671-1676 гг. (Т. 2) // Источники по истории общественного сознания и литературы периода феодализма. Новосибирск, 1991. С. 43.

Барсов. Акты, относящиеся к истории Соловецкого бунта. № 26. С. 78-81.

Там же. № 14. С. 58.

АИ. Т. 4. № 248. С. 533.

Три послания блаженного Игнатия, митрополита Сибирского и Тобольского. Третье послание // Православный собеседник. 1855. Кн. 2. С. 140.

Савич. Соловецкая вотчина. С. 274.

АИ. Т. 4. № 248.

Гурьянова. Крестьянский антимонархический протест. С. 113.

Некоторые новые данные об обстоятельствах проникновения войск в монастырь см.: Чумичева. Страницы истории. С. 173-174.

|
Sep. 6th, 2010 | 02:58 pm

По неизвестным причинам в 1653 году братия Соловецкой обители попыталась сменить настоятеля: вместо архимандрита Илии избрали Соловецкого постриженника книгохранителя Никанора. 16 июня 1653 года Никанор отправился для поставления в Москву, но его неожиданно назначили настоятелем Саввино-Сторожевского монастыря в Звенигороде, где он и оставался до 1660 года. Вернувшись в Соловецкий монастырь «на покой» архимандрит Никанор стал духовным лидером Соловецкого восстания.

то же начало в русском_севере

Вопрос об интерпретации исторических событий, связанных с Соловецким восстанием 1668—1676 годов чрезвычайно сложен и неоднозначен. Наиболее полный обзор известных на настоящее время исторических документов проведён в работе О.В. Чумичевой «Соловецкое восстание 1668—1676 гг.» (Новосибирск 1998 г.) В этой работе на основании архивных источников по возможности объективно восстановлен ход событий во время восстания и проанализированы его причины и идеология. Автор показывает, что идеи неприятия соборных постановлений Русской Церкви и указов царя о служении по новопечатным книгам возникли среди монастырских иноков и трудников, и они же сыграли основную роль в организации вооруженного сопротивления. Это видно и из того факта, что во время осады монастырем как и прежде управлял черный собор. Чтобы понять, почему плавное течение монастырской жизни было нарушено невиданным взрывом страстей, обратимся вначале к историческому контексту, в котором задумывалось исправление богослужебных книг и обрядов.

лестница на г. Голгофа

В 1646 году при дворе царя Алексея Михайловича сложился кружок «боголюбцев», или «ревнителей» благочестия, во главе с настоятелем Благовещенского собора в Московском Кремле Стефаном Вонифатьевым.
Главная цель кружка состояла в оздоровлении церковной и духовно-нравственной жизни русского общества после Смутного времени. Хотя русское благочестие и живая вера XVII века достойны были всякого восхищения, однако невежество помрачило чистоту нашего древнего вероучения изобретением новых, неизвестных Церкви, догматов; обезобразило величественный чин богослужения искажением богослужебных книг и обрядов, многогласием в пении и чтении. Причём быстро обнаружилось, что установить верное и отбросить нелепости и ошибки, противоречащие уставу и духу Церкви, в России чрезвычайно трудно.

После того как 25 июля 1652 года Новгородский митрополит Никон, «собинный друг » царя Алексея Михайловича, был поставлен Патриархом Московским и всея Руси, правильное устроение церковной жизни в России стало его непосредственной обязанностью. Из грамот Константинопольского Патриарха Иеремии и Собора Греческого на имя первого русского Патриарха Иова, Патриарх Никон знал, какое страшное осуждение грозит за каждое нововведение в чине православной Церкви. Поэтому, когда на древнем саккосе митрополита Фотия, присланном из Греции, он прочел подлинный Символ веры, то ужаснулся, увидев, что с ним не сходен Символ в Русских печатных книгах, а равно и чин тогдашней Литургии разнился с древнейшими списками оной. Никон, как предстоятель Церкви, не мог не считать себя ответчиком перед Богом за эти несоответствия, — вот исходная точка его ревности по приведению всего богослужебного чина Русской Церкви в согласие с чином Вселенской Церкви. Патриарх Никон совершил то, на что был призван и что до него не смогли сделать все бывшие митрополиты и патриархи Московские с 1464 по 1652 год.
В августе 1657 года на Соловки были присланы новоисправленные служебники. Под влиянием архимандрита Илии черный собор, не вникая в существо исправлений и опасаясь якобы содержавшихся в них «многих ересей и новшеств лукавых », определил их как «писание слуг антихристовых, ересь латинскую» и приговорил: новые служебники отставить, а службу править по-прежнему, как при чудотворцах правили.

В отсутствии Патриарха царь Алексей Михайлович по существу возглавил управление церковными делами. Предшествующая его деятельность: принятие Соборного Уложения (1649), ограничивавшего монастырское землевладение и уничтожавшего церковную юрисдикцию церковных людей по гражданским и уголовным делам; активное участие царя в никоновской реформе и жестокие преследования ее противников; набиравшая силу тенденция к секуляризации общественной жизни; активизация международных контактов Руси (общение с еретиками — латинянами и лютеранами), — все это давало соловецким монахам повод к недоверию царю в вопросах благочестия. Поэтому смута в Соловецком монастыре, не будучи подавленной в самом начале, набирала силу. Тому было несколько причин: во-первых, сохранение древнего благочестия для Соловецких монахов означало строгое и неуклонное следование уставу, завещанному святыми основателями, то есть к любым переменам отношение было подозрительное; во-вторых, малообразованное духовенство не желало служить по новым книгам: «старики и по старым книгам едва читают, а по новым, сколько ни учиться, не навыкнуть будет »; в-третьих, в начале XVII века для соловецких монахов военное дело было «за обычай », и они могли взяться за оружие, отстаивая своё право независимо решать свои духовные и мирские дела; в-четвертых, в то время в монастыре находилось множество ссыльных как раз по делу исправления книг и обрядов (начальник печатного двора при Патриархе Иосифе князь Львов, Арсений Грек, бывший царский духовник и архимандрит Саввино-Сторожевского монастыря Никанор, беглые сообщники волжского разбойника Разина).
Между прочим, ещё будучи митрополитом Новгородским (апрель 1649 - июль 1652 гг.), Никон пытался исправлять известные ему беспорядки в Соловецкой обители: запретил рыбный стол по субботам и воскресениям в Великий пост и во всю страстную седмицу; под угрозой запрещения велел делать раздаточные просфоры не из ржаной, а из пшеничной муки; запретил в монастыре хмельное питие; а также потребовал ужесточить пежим содержания ссыльных и заточенных, «вы им даете свободу, а потому от тех ссыльных бесчинников бывают большие смуты». Развитие событий показало, что неисполнение последнего распоряжения имело особенно печальные последствия.
Заметим, что реформа не затрагивала основ православного вероучения: она лишь приводила форму (обряды) в соответствие с содержанием (догматикой). К числу наиболее значительных преобразований относились: замена двоеперстия троеперстием при совершении крестного знамения; перемена формы креста: вместо «трисоставного » (восьмиконечного) с изображением Распятия — «двоечастный » (четырехконечный); перемена хождения по солнцу («посолонь ») на хождение против солнца при совершении чинов крещения, венчания, во время крестных ходов и т.д.; сокращение числа просфор с 7 до 5 для проскомидии (в начале Литургии). Из книжных исправлений: изменение написания имени Христа (Иисус вместо Исус). Замена текста в «Символе Веры»: до Никона — «Господа Истиннаго и Животворящаго», «Его же Царствию несть конца», после Никона — «Господа Животворящаго», «Его же Царствию не будет конца» и т.д.

Архимандрит Илия скончался в 1659 г. На место его братия избрала постриженника своего же монастыря - иеромонаха Варфоломея, который жил тогда в звании приказного старца на Соловецком подворье в Вологде. В марте 1660 г., на Вербное воскресенье, Варфоломей был поставлен в Москве в сан архимандрита Новгородским митрополитом Макарием и затем присутствовал на происходившем тогда Соборе по делу Патриарха Никона до самого окончания Собора, и подписался под его решением, так что мог отправиться в свою обитель только в конце августа. Но и новый настоятель Соловецкого монастыря ничего не мог сделать против общего приговора братии, состоявшегося 8 июня 1658 г., о непринятии новопечатных Служебников. 22 октября 1661 года он успел было составить вместе со всеми священниками и со всей братией монастыря на черном Соборе новый приговор, чтобы по примеру соборной церкви в Москве и всех обителей ввести и в Соловецком монастыре «пение наречное» и впредь совершать службы по новоисправленным печатным книгам, только этот приговор остался мертвою буквою и вовсе не исполнялся, как и обнаружилось через некоторое время.

В начале 1663 г., едва только архимандрит Варфоломей отправился по монастырским делам в Москву, в обители произошла великая смута из-за того, что 7 февраля при совершении Литургии священниками Варламом и Геронтием «диакон Евангелие чел без свечи, и пелены на аналое не было, и святыни де пономарь не возносил на заамвонной молитве ». Особенно нападали все на уставщика иеромонаха Геронтия, обвиняя его, будто он приходил к келарю и просил новых Служебников, все еще находившихся в монастырском казнохранилище, чтобы по ним служить. И грозили его камением побить, несмотря на клятвенные уверения Геронтия, что у него «ни в уме, ни в помышлении того никогда не бывало, чтобы желать новых Служебников: кое мне приобретение спасению, что желати нового? Довлеет мне на спасение последовать преданию преподобных чудотворцев ». Сохранилось письмо иеромонаха Геронтия в Москву к строителю Иосифу об учиненных на него, Геронтия, наветах (от 15 февраля 1663 года). Для нас это письмо — замечательное свидетельство о духовной обстановке в монастыре, показывающее, с какой легкостью возникают слухи и смуты через тех, кто небрежет бороться против козней врага рода человеческого и первого клеветника. Тон письма тёплый и искренний, так как адресовано оно духовному отцу: «Государю моему батюшку, священноиноку Иосифу, сын твой духовной убогий поп Геронтий... » Желая открыть свою душевную скорбь и прося молитв, Геронтий рассказывает о происхождении «новизн» в служении Литургии 7 февраля. Пономарь Игнатий Драницын не приготовил заранее покрывала на аналой. «И как учал диакон Евангелие чести (читать) и пономарь хватился пелены на аналой, и пелены сыскать не мог, а в кое время пономарь пелену искал, и в ту пору диакон Евангелие и прочел, и со свечею у Евангелия пономарю стоять не дошло ж, и после того, как заамвонную молитву стал Варлаам-священник говорить, и пономарь со святынею выйти не поспел. И того ж дня приходили к келарю слуги: Григорей Чорной, Сидор Хломыга со товарищи, били челом на меня, будто я тою Божественную Литургию служил по-новому... И я у келаря и у казначея милости просил со слезами, чтоб муЖикам-мятежникам не поверили, велели сыскать допряма, а они порадовались моему безвременью... От их неправедного сыску учинился о мне мятеж и гил великой, и говорят, что я служил по-новому, и за то хотели меня побить камением, и окошко сенное заклали калом человечьим. И не выходил из келий до возвращения архимандрита Варфоломея... И ныне за грехи своя не по делу всем монастырем возненавиден, аки враг Божий. И ныне, Государь, от безмерныя кручины и печали я слег, свету Божия не могу видети, и молю твое преподобие, помолися обо мне всещедрому Богу, чтоб Господь Бог такую вражию бурю на мя восстающую укротил, и тех мятежников и убийц сердца на кротость преложил ».
Смута была прекращена тем, что архимандрит, получив известия о происшедшем и от келаря, и от Геронтия, поспешил возвратиться с дороги в обитель и учинил сыск. В результате разбирательства невиновность иеромонаха Геронтия была доказана. Пономарь признался, что все изменения в служении Литургии произошли из-за его нерасторопности, а когда стоявшие в Благовещенском храме стали его о том спрашивать, он сказал, что уставщик Геронтий велел ему так служить. В этой лжи он каялся и просил прощения. Келарь же Савватий, имевший какое-то неудовольствие на Геронтия, дал ход этой лжи. То есть из-за мелких человеческих страстишек вспыхнул огонь мятежа, о котором архимандрит Варфоломей пишет с опасением: «неведомо, чему было бы и быть; только Бог умирил на колико время». Главной жертвой смуты оказался иеромонах Геронтий, который вел себя истинно по-монашески и о главном своем преследователе келаре писал: «помилуй его Бог и должен (я) за него молити Бога ».
Наказав, по расследовании дела, виновников смуты, архимандрит Варфоломей составил вместе со всеми священниками и диаконами монастыря приговор (16 февраля 1663 г.), чтобы «впредь от них возмущения никакого не было и никаких чинов нововводных », а кто из них станет вводить какие-либо новые чины без государева указа и святительского повеления или укорять другого нововводными чинами и того не докажет, тех смирять монастырским жестоким смирением; если даже сам архимандрит станет превращать церковные чины и вводить новые без государя и святительского веления, то и архимандриту священники должны смело говорить о том, а если не послушается, то писать на него Новгородскому митрополиту. После такого приговора о введении в Соловецком монастыре новых Служебников вместо доселе употреблявшихся старых нечего было и думать, хотя приговор, не без намерения изложенный в таких общих чертах, по букве вовсе не касался новых Служебников.

В 1666 году архимандрит Варфоломей был вызван в Москву для участия в соборе, низложившем Патриарха Никона, но, как ни парадоксально, непреложно утвердившем плоды пастырских трудов его. С Варфоломеем была послана челобитная (первая, от 14 февраля 1666 года), которую подписали келарь Савватий с братией и приключившиеся на острове миряне, просившие царя «церковных чинов не переменять», а подписи архимандрита под челобитной не было.
Зато архимандрит Варфоломей подписался под соборным деянием, в котором служение по новым книгам признавалось обязательным. Когда об этом узнали на Соловках, оппозиционная Варфоломею группа монахов и мирян отстранила от дел ставленников его — келаря Савватия и казначея Варсонофия, мотивируя это тем, что «они нас оскорбляют всяким жестоким и бесчеловечным оскорблением, священников и диаконов и рядовую братию напрасно плетьми бьют без милости, и в тюрьмы глухие в цепях сажают, и голодом морят, и, вынув из тюрьмы, ограбят донага, и, платье сняв, безмилостивно и бесчеловечно высылают из монастыря вон напрасно ». Мятежники били челом царю утвердить настоятелем бывшего Саввинского (в Звенигороде) архимандрита Никанора32. Однако же в Москве челобитчиков посадили под стражу а в монастырь по велению царя и Вселенских патриархов было послано «Соборное повеление о приятии новоисправленных книг и чинов». Его вез архимандрит Спасо-Ярославского монастыря Сергий. О нем в.Жизнеописании патриарха Никона» И. Шушерин пишет: «Сергий был муж гордый якоже древний фараон, и велеречивый ». Поэтому он не только не смог умирить Соловецкую братию, но и даже усилил смуту. Когда в Преображенском храме он зачитал братии царский указ и наказ освященного Собора раздались крики: «мы указу великого государя послушны и во всем ему повинуемся, а повеления о Символе веры, о сложении трех перстов для крестного знамения, о трегубой аллилуйе, о молитве "Господи Иисусе Христе, Боже наш, помилуй нас" и о новоисправленных печатных книгах не приемлем, и слышать не хочем, и готовы все пострадать единодушно». Тут бывший архимандрит Саввы Сторожевского монастыря Никанор, подняв высоко руку со сложенными тремя перстами, стал говорить, что учение о сложении трех перстов для крестного знамения есть предание латинское, что это печать антихристова и что он готов ехать в Москву и за всех пострадать. Поднялся неистовый крик. Архимандрит Сергий едва уговорил братию выбрать кого-нибудь, с кем можно было бы говорить благочинно о деле. Братия указали на черного попа Геронтия, который, не участвуя в борьбе за власть в монастыре, твердо придерживался старых обрядов. Тот сразу стал приводить известные и опровергнутые уже в Москве мнения раскольников: зачем отняли «Сына Божия» в молитве «Господи Иисусе Христе, Боже наш, помилуй нас» и про аллилуйя трижды. Опять поднялся шум. На вопросы архимандрита Сергия, считают ли они царя и Собор православными и благочестивыми, соловчане отвечали утвердительно, но повеление Собора принимать отказывались: «Повеления их не хулим, но новых веры и учения не принимаем, держимся предания Святых чудотворцев и за их предание все готовы умереть охотно ». Единственным результатом приезда архимандрита Сергия была Увезенная им «Скаска» и посланная челобитная (вторая, сентябрь 1666 года), которую первым подписал архимандрит Никанор, затем братия и миряне. Они во всем обещали покориться царской власти, просили лишь: «не вели, государь, ему священноархимандриту Сергию, прародителей твоих государевых, благоверных царей и благочестивых великих князей, и начальников наших великих чудотворцев, преподобных и богоносных отец Зосимы, и Савватия, и Германа, и преосвященного Филиппа, митрополита Московского и всея Руси предания нарушать» и вновь жаловались на архимандрита Варфоломея и просили поставить Никанора.

Первоначально московские церковные и светские власти пытались разрешить конфликт мирным путем: вызванного в Москву в том же феврале 1667 г. Никанора встретили как архимандрита, он отказался от прежних взглядов, однако притворно, т.к., вернувшись в монастырь, раскаялся вторично, «с раскольники вчинися». Архимандритом же назначили Иосифа, «келейного брата» и единомышленника Варфоломея. Когда Иосиф вместе с архимандритами Варфоломеем (для сдачи и приема дел) и Никанором (которому было определено «здесь жить на покое») прибыли к Заяцкому острову, в монастыре был Собор, принимать ли архимандритов. И решили принять с честью и радостию, если «по-старому учнут служить, а буде ли станет служить по-новому, и нам де он, архимандрит Иосиф, в монастыре не надобен... сиди де у нас в келии, а в монастыре и в церкви ничего не ведай ». Архимандрит Иосиф не отступил от позиции Собора (хотя имел основания даже опасаться за свою жизнь), поэтому под благословение к нему не подходили — даже его бывший духовный сын Геронтий, выбранный к тому времени казначеем. 15 сентября 1667 года старец Геронтий сам читал в соборной церкви перед всей братией Патриаршие отписную и настольную грамоты, и сам вместе с келарем сказал: «нам де ты в архимандриты не надобен с такою службою, как написано в грамоте ». Архимандрит Иосиф пытался братию вразумить, чтобы они послушались указа Великого Государя и Вселенских Патриархов, но казначей и вся братия с великим шумом ему отказали: «нам де ты архимандрит не надобен, сиди де в келии».

Архимандрит Никанор, выждав в Архангельске, пока без него, хотя и по его письму, будет отвергнут архимандрит Иосиф, 20 сентября прибыл в монастырь. Он объявил, что ему по-прежнему велено быть в монастыре на покое, о своем покаянии перед Собором и о послушании Соловецкой братии Собору ничего не сказал. Сказал, что клобук «рогатый» на него надели силой. А когда братия напомнили, что в Москву его посылали, «чтоб ты Великому Государю заступник смел за нас стоял, а ты к нам что привез, неведомо умом », он отвечал: «Сами де поедете к Москве и про то отведаете ».
....

Весной 1668 г. на Соловки прибыл стряпчий Игнатий Волохов с небольшим отрядом стрельцов (несколько более 100 человек). В ответ монастырь «заперся », что было началом его «сидения ». По-видимому, в первый период царь Алексей Михайлович надеялся взять монастырь измором и устрашением, блокировав доставку продовольствия и других необходимых запасов, однако ее полному осуществлению препятствовали и природные условия, и связи монастыря с населением, оказывавшим поддержку прежде всего доставкой продовольствия. Волохову помимо блокады вменялось «промышлять над непослушниками, смотря по тамошнему делу, всякими мерами ».
Однако с теми силами, которыми располагал И. Волохов, «промышлять » над неприступной островной крепостью нечего было и думать. Даже организация полной блокады островов оказалась делом невозможным. Осажденные не утратили связи с внешним миром: на Анзере покупали рыбу, Кемляне доставляли в обитель масло, привозили продукты крестьяне многих других волостей. Восставшие пользовались авторитетом, сочувствием и поддержкой поморского населения. На них смотрели как на «сидельцев за Христово имя и Спасительный Крест ».

Численно среди сидельцев преобладали бельцы - более четырех сотен московских стрельцов и донских казаков, и боярских беглых холопей, и крестьян, были разных государств иноземцы - «свийские немцы, и поляки, и турки, и татаровя». Да «в разиновщину» пришли «многие капитоны, чернцы и бельцы из понизовых городов ». В монастыре, по словам старца Пахомия, «всякому злу корень собрались ».
Очевидно, бельцы играли заметную роль в руководстве восстанием: перебежчики называли царским следователям имена «мирских пущих завотчиков » — Исачко Воронина, Хрисанфко Бороду, Сашко Васильева, Коземку Вараксу, Никифора Камышина, Коземку Хромого, прибывших «из Разина полку» Фадейку Кожевникова, Ивашку Сарафанова и других. Надо думать, не без участия этих искушенных в военном деле бельцов была организована караульная служба, налажено обучение сидельцев огневому бою, устроены окопы и земляной вал перед Никольской башней, надрублены раскаты (деревянные стены) на сушиле и проч. Однако и монахам военное ремесло было «за обычей ».
Невежественность мятежников особенно проявилась 7 марта 1669 года, когда они изорвали и сожгли более двухсот книг, а на оставшихся сделали раскольничьи приписки. Неповрежденными сохранились «Лавсаик», который читал преподобный Зосима, и в котором молитва Иисусова была написана так, как её повелевает творить Святая Церковь: «Господи, Иисусе Христе, Боже наш, помилуй нас»; и часослов, принадлежавший Святителю Филиппу, в котором предписывалось троекратно говорить «аллилуйя, аллилуйя, аллилуйя, слава Тебе, Боже».

Позиция сидельцев — и бельцов, и монахов — была однозначной: «Мы, — заявляли они, — по новоисправленным книгам петь и говорить отнюдь не хотим и за то де мы хотим помереть все единодушно ». Весьма сильными среди восставших были антиправительственные настроения. Уже упоминавшийся старец Пахомий на допросах показывал: «воры де называют Соловецкий монастырь своим монастырем, а Великого Государя землю называют только по монастырь ». И «остров де наш », говорили восставшие, а «не Великого Государя ».

Действия Игнатия Волохова на протяжении 1668—1671 годов едва ли можно квалифицировать как осаду монастыря. Лето 1668 года было посвящено стоянию на Заяцком острове; точно так же прошло и лето 1669 года. Приготовляясь к длительному сопротивлению, мятежники в июле 1669 года выслали из монастыря содержавшихся там в заключении: греческого митрополита Макария, чернеца Герасима, попа Козьму, чернеца Иова Салтыкова, сына боярского Осипа Пирюгина. В июне 1670 года под монастырем произошла стычка, во время которой был убит один стрелец и двое ранены; потери восставших — трое убитых и двое раненых. На следующее лето военных действий вообще не было.
Гораздо больше Волохова занимало выяснение отношений с архимандритом Иосифом. Стряпчий и настоятель слали в Москву доносы друг на друга. Волохов писал, что у Иосифа к правительству «малая правда», что он в осажденный монастырь отправляет тайно «воровские письма », что состоящие при нем монахи — все бражники, пьяные ходят по деревням и Государевы запасы «на воровство» приносят бабам и т.д. Иосиф в свою очередь отписывал, что Волохов «над соловецкими мятежниками промыслу никакого не чинит », все время проводит в Сумском остроге, разоряет «для своей корысти » монастырских крестьян, грозит оклеветать («огласить напрасно ») перед Государем архимандрита и т.п. В Москве не знали, кому и верить. В конце концов дошло до безобразия: 16 марта 1672 года во время обедни приключилась драка — Волохов в церкви принародно архимандрита Иосифа «бил и за бороду драл и, оковав, держал в тюрьме многое время ». Правительство вынуждено было обоих отозвать в Москву. На место Иосифа был назначен старец Иоиль, на место Волохова ~~ голова московских стрельцов Клементий Иевлев (2 августа 1672 года он прибыл на остров в Глубокую губу).

Рабочеостровск

Лето 1673 года также не принесло К. Иевлеву сколько-нибудь заметного успеха. Больше того, двинские стрельцы учинили бунт, едва не прибив своего начальника, посылавшего ратных людей на приступы без боевого запаса, от чего ратные люди несли большие потери. После бунта, едва избежав расправы, Иевлев бил челом царю об освобождении его от должности. 6 сентября 1673 года на смену Иевлеву был послан воевода Иван Алексеевич Мещеринов, а с ним начальные люди иноземцы Степан Келен да Гаврила Буш.
28 декабря 1673 года в монастыре было решено «за Великого Государя богомолье отставить », — тягчайшее по тем временам государственное преступление. Однако вряд ли стоит переоценивать его значение: монастырь и до принятия этого решения уже пять лет воевал с правительством.
3 июня 1674 года И.А. Мещеринов высадился на Большом Соловецком острове и направил в монастырь посольство, которое было тут же посажено под караул. К этому времени конфронтация обители с властями зашла слишком далеко. Пощады, даже в случае добровольной сдачи, ждать не приходилось. Восставшие, вероятно, были наслышаны о жестоких расправах над разницами, тем более что, как свидетельствовал старец Иосиф, летом 1671 года «из Разина полку приезжали в Соловецкий монастырь ».
О происходившем в то время внутри монастыря известно из «роспросных речей» 1674 г. 17 сентября добровольно вышли из монастыря иеромонахи Митрофан и Амвросий и белец Иудка Иванов сын Рогуев, а также были высланы мятежниками иеромонахи Геронтий и Павел, и старцы Варлаам, Дионисий и Манасия, да 20 сентября вышел трудник Васка Кириловщина. На вопросы: повинуются ли они Великому Государю и Церкви и от кого бунт учинился, — иеромонах Митрофан говорил: «В Соловецком... монастыре мятеж учинился о новоисправленных печатных книгах от чернаго священника Геронтья, да от бывшаго Савина монастыря архимандрита Никанора, да от келаря Азарья, да от служки Фадюшки Бородина с товарищи... а которые... их братья, священницы, и старцы, и служебники, к их мятежу не приставали... и из монастыря просились, и они... мятежники, их из монастыря не выпустили. А стрельба... зачалась от Никанора-архимандрита да от служки Фадюшки Бородина с товарищи; и он... Никанор, по башням ходит безпрестанно, и пушки кадит, и водою кропит, и им говорит: «Матушки-де мои галаночки, надежа-де у нас на вас; вы-де нас обороните» ...а Геронтей о стрельбе запрещал и стрелять не велел ». Так же вел себя и послушник Геронтия старец Манассия. Никанор же благословлял защитников обители ни на минуту не прекращать стрельбы, советовал высматривать в трубу воеводу: «и как усмотрите и вы по нем стреляйте, как поразим пастыря, ратные люди разыдутся аки овцы ».
Иеромонах Павел повторил показания Митрофана, в том числе и слова Никанора о «пушечках-галаночках», и добавил, что Святых Тайн не причащался Никанор лет пять, а начало «бунта» и «мятежа» отнес ко времени приезда архимандрита Сергия, т.е. еще к 1666 г. Это подтверждается и показаниями стрельцов, сопровождавших архимандрита Сергия: они слышали, как в монастыре «мирские люди» говорили о том, что находящихся вне монастыря стрельцов надо захватить и каменьем побить.

Все допрошенные выходцы из монастыря 1674 г. единодушно отделяли позицию Геронтия в вопросе о вооруженной борьбе, назвав его лишь среди «заводчиков» восстания, но не организаторов «стрельбы»: «Бунт и мятеж завелся с приезду архимандрита Сергия, от Никанора и Геронтия; а стрельба началась от Никанора, Азария и Фадейки Бородина ». И иеромонах Митрофан, и иеромонах Павел говорили об обострении противоречий внутри монастыря. 28 сентября 1673 г. «был у них в Соловецком монастыре черный Собор, чтоб за великого государя богомолие оставить ». Но священники продолжали молиться за царя. 16 сентября 1674 г. состоялся новый Собор, среди участников которого произошел бунт. Сотники Исачко и Самко угрожали келарю Азарию, что они прекратят свою военную службу («ружье на стену положили») из-за того, что «они, воры, за великого государя священником Бога молить не велели, а священницы их не слушают и за великого государя Бога молят, а они... воры, того слышать не хотят... а про великого... государя говорят такие слова, что не только написать, но и помыслить страшно. И сели... они, воры, в монастыре на смерть, сдаться никоторыми делы не хотят ».
"Остров"

Поскольку затянувшийся бунт изрядно надоел правительству, Мещеринову был дан наказ, чтобы он с Соловецкого острова без Государева разрешения «отнюдь не отходил» и чтобы «мятеж искоренил вскоре». Адресованная воеводе царская грамота заканчивалась выразительной припиской: «А буде ты, Иван, с Соловецкого острова, без нашего Великого Государя указу, впредь сойдешь, и за то тебе учинена будет смертная казнь ».
Летом 1674 года И. Мещеринов устроил раскаты с пушками вокруг монастыря. 25 июля стрелецкий отряд майора Келена штурмом взял шанцы (окопы) у Никольской башни. Все попытки восставших отбить шанцы закончились неудачно. И. Мещеринов хотел отвести воду из Святого озера, но нехватка рабочих рук не позволила этого сделать.

В конце мая 1675 года Мещеринов вновь высадился в Долгой губе Большого Соловецкого острова. Не изжитое «малолюдство» (при воеводе было всего 185 стрельцов) не позволило сразу атаковать монастырь. Лето прошло в мелких стычках с осажденными, в строительстве батарей, городков и раскатов, по высоте равнявшихся стенам крепости. С раскатов можно было обстреливать монастырь из пушек, которых, однако, у Мещеринова было мало, не было и пушкарей, пороху, ядер. Все это было прислано воеводе только в сентябре.
С прибытием подкреплений осадные работы оживились. Однако разрушить крепостную стену артиллерия не могла. Безрезультатными оказались попытки подкопов под угловые башни. Тщетными были лобовые атаки. Одна из них имела место 23 декабря 1675 года у Сельдяных ворот. Штурмовавший ворота стрелецкий отряд понес потери — 36 человек убитых и раненых — и отступил. Погиб ротмистр Степан Потапов.

Между тем положение осажденных продолжало ухудшаться. Бежавшие из монастыря на допросах показывали: «в городе многие воры чернецы и бельцы от крепкие осады оцинжали и многие лежат больны, а иные и померли ». Как упоминалось выше, никто из иеромонахов не поддержал вооружённого сопротивления и не пожелал оставить молитвы за царя, к чему их принуждали мятежники. Никанор утешал восставших: «мы и без священников проживем». Бунтовщики перестали ходить в церковь, умирали без покаяния и были погребаемы без молитв. Впрочем, в монастыре оставалось некоторое количество иноков, не желавших участвовать в вооруженном сопротивлении, продолжавших молиться за царя и искавших случая избавиться от власти мирских бунтовщиков.
В ночь на 9 ноября 1675 года в лагерь к Мещеринову вышел из монастыря чернец Феоктист, предварительно «высмотря в монастыре всякие городовые крепости и причинные места, где б над ними, ворами... промысел учинить». Предложенный Феоктистом план сводился к следующему: за час до рассвета, когда ночные караулы уходят, а на стенах на постах остается по одному человеку, отряд стрельцов должен через «пролаз» в сушиле проникнуть в монастырь и, перебив стражу, открыть ворота. Мещеринов долго не решался осуществить этот замысел, однако бесплодность осадных усилий побудила воеводу к действиям по плану Феоктиста.
В ночь на 22 января 1676 года, «егда быша буря, мраз и метель велия... Феоктист с воями... един по едину вхождаху в полату сушиленную, дондеже всю наполни воями, и шедше разломаху запоры, и врата отверзи, преда обитель в руце Мещеринова и воинов впусти в обитель ».
Восставшие были захвачены врасплох. Озлобленные стрельцы перебили почти всех. Мещеринов захватил в плен 63 человека, из которых 35 были посажены в темницу, а 28 казнены. В старообрядческих источниках говорится о том, что архимандрит Никанор после допроса был избит воеводой, а затем, связанный по рукам и ногам, брошен в ров, где пролежал всю ночь в одной рубашке, а наутро помер. Однако сам Мещеринов о взятии в плен Никанора не упоминает, и в документах его имя последний раз упоминается среди организаторов восстания в 1674 г. Поэтому можно предположить, что он умер до окончания «сидения».

Восьмилетнее «сидение» подорвало и духовную, и экономическую мощь монастыря. После мещериновского погрома в монастыре осталось только 14 монахов, а было их, согласно переписи осенью 1668 года, 273 человека. Число бельцов по переписи осенью 1668 года составляло 400 человек. По подсчётам О.В. Чумичевой получается, что за время осады из монастыря вышло около 200 человек, которые были высланы или бежали. Если учесть число умерших во время осады, получается, что число погибших во время штурма составляет не менее 200 человек. Помимо людских потерь, монастырь понес и огромный материальный ущерб. И.А. Мещеринов ограбил обитель. Он присвоил много икон в ценных окладах и складней, церковных облачений, печатных и рукописных книг, серебряной, медной и оловянной посуды, слюды, собольих и куньих мехов, несколько пушек, пищалей, порох, часы, несколько пудов железа, конскую сбрую. Некоторые монахи, чтобы сохранить жизнь, давали воеводе крупные взятки: черный поп Леонтий дал своих 850 рублей, да 150 рублей из казны, да боевые гирные часы, да шубу соболью. Феоктист притащил из казенной палаты четыре мешка денег, да посуду серебряную, да часы, да шубу. По приказу царя Феодора Алексеевича зверосердечный и корыстолюбивый воевода был посажен под караул. Только в августе 1677 года, возвратив монастырю награбленное, Мещеринов смог выехать в Москву.

Соловецкие события 1668—1676 гг. поставили важный вопрос: «За что Бог сему раздору в русском народе быти попустил? » Русской Церкви нужно было выстрадать свою веру в борьбе с ересями, как в своё время Византии.
И дали на него ответ устами современников: «Ереси бо от глубокого лености сна нас возбуждают, к труду подвигают, к чтению Священнго Писания и к пресмотрению и разбиранию правил нашего Богочестия принуждают... Да добрии раби Божий объявятся по своей крепости; да обличится скрытый меж нами смрад; да себя невежество от Церкви отженет ». Обратим внимание на последнее замечание: не Церковь невежество изгонит, но само невежежество себя от Церкви отторгнет. Раны могут бы залечены ибо «Божий Промысел обыкает из яда изымати врачевство »

Использован текст книги М.В.Осипенко "

Соловецкое восстание 1668-1676 - восстание монахов Соловецкого монастыря против церковных реформ патриарха Никона. Из-за отказа монастыря принять нововведения, правительство в 1667 году приняло строгие меры, распорядилось конфисковать все вотчины и имущество монастыря. Годом позже на Соловки прибыли царские полки и приступили к осаде монастыря.

История

Официальные историки русской церкви пытались представить Соловецкое восстание 1668 - 1676 годов как восстание невежественных сторонников старой веры против прогрессивных реформ Никона. Прогрессивность никоновских реформ весьма относительна, как и невежественность староверов в XVII веке. К оппозиции официальной церкви примкнули демократические и эксплуатируемые слои русского общества. Соловецкое восстание вспыхнуло на гребне народных восстаний XVII века. Летом 1648 года произошло восстание в Москве, затем в Сольвычегодске, Великом Устюге, Козлове, Воронеже, Курске. В 1650 году поднялись восстания в Пскове и Новгороде. В начале 60-х годов происходили волнения из-за новых медных денег. Волнения Эти получили название «медных бунтов». Соловецкое восстание 1668 - 1676 годов явилось завершением всех этих волнений и Крестьянской войны во главе со Степаном Разиным, но недовольство в монастыре проявилось значительно раньше. По-видимому, уже в 1646 году в монастыре и его владениях чувствовалось недовольство правительством. 16 июня 1646 года игумен Илья писал, чтобы привести к крестному целованию мирских людей разных чинов, стрельцов и крестьян в монастырских вотчинах. Из Москвы была вскоре прислана форма присяги. Монастырские люди обязывались в ней верно служить государю, хотеть ему добра без всякой хитрости, о всяком скопе и заговоре доносить, воинское дело исполнять без всякой измены, к изменникам не примыкать, ничего не делать самовольно, скопом или заговором и т. д. Отсюда видно, что опасность «скопов», заговоров и измен была реальной.

Постепенно накапливавшееся недовольство патриархом Никоном вылилось в 1657 году в решительный отказ монастыря во главе с его тогдашним архимандритом Ильей принять новопечатные богослужебные книги. Неподчинение монастыря приобретало различные формы в последующие годы и в значительной мере определялось давлением снизу живших в монастыре мирян (в первую очередь трудников) и рядовых монахов. Последующие годы заполнены многочисленными событиями, во время которых монастырь, раздираемый внутренними противоречиями, в целом все же отказывался подчиниться не только церковной власти патриарха, но и светской власти царя.

В 1668 году началась вооруженная борьба монастыря с царскими войсками. Монастырь подвергся осаде и находился в этой осаде восемь лет. В монастыре находилось до семисот - семисот пятидесяти его защитников.

К восставшим примкнули бывшие разинцы и различные другие недовольные люди. Характерны в этом отношении показания старца Прохора: «Братии де в монастыре всей с триста человек, а белцев (то есть не монахов, светских. - Д. Л.) болше четырех сот человек, в монастыре заперлись и сели на смерть, здатца же ни которыми образы не хотят. И стало у них за воровство и за капитонство (первые старообрядцы-беспоповцы, сторонники старца Капитона. - Д. Л.), а не за веру стоять. А в монастырь де в разиновщину пришли многие капитоны чернцы и белцы из понизовых городов, те де их воров и от церкви и от отцов духовных отлучили. Да у них же де в монастыре собралось московских беглых стрелцов и донских казаков и боярских беглых холопей и розных государственных иноземцев... и всему де злу корень собрались тут в монастыре».

Запасов монастыря хватило бы и на значительно больший срок, но измена монаха Феоктиста, выдавшего царскому воеводе Мещеринову потайной ход через сушило, положила конец вооруженной борьбе. Расправа с восставшими была чрезвычайно суровой. По-видимому, в последний год осады в монастыре осталось не менее четырехсот человек. В живых было оставлено только четырнадцать. По словам изменника Феоктиста, Мещеринов «иных воров перевешал, а многих, волоча за монастырь на губу (то есть на залив), заморозил». Похоронены были казненные на острове «Бабья луда» при входе в Бухту Благополучия. Трупы не были зарыты: они были забросаны камнями.

Как не стремились официальные историки монастыря представить дело так, что Соловки после подавления восстания не утратили своего морального авторитета на Севере, дело было не так. Роль Соловков в культурной жизни Севера резко пала. Соловки оказались окруженными старообрядческими поселениями, для которых монастырь остался только святым воспоминанием. Андрей Денисов в своей «Истории о отцех и страдальцех соловецких» описал «многотомительное разорение» Соловецкого монастыря, мученичество соловецких страдальцев, и его сочинение, разойдясь в сотнях списков и печатных экземпляров, стало одним из самых любимых чтений среди старообрядцев. Соловки отошли в прошлое.

Вместе с тем Соловецкое восстание имело огромное значение - в укреплении старообрядчества на севере России. Несмотря на то, что восстание было жестоко подавлено, а может быть, именно благодаря этому оно послужило укреплению морального авторитета старой веры среди окружающего населения, привыкшего видеть в Соловецком монастыре одну из главных святынь православия. Попытки использовать после подавления восстания былой авторитет Соловецкого монастыря в борьбе со старообрядчеством не привели ни к чему. Восстание показало, что в идейном и социальном отношении монастырь не представлял собой сплоченного коллектива. Монастырь тех веков нельзя рассматривать как некую однородную организацию, действующую только в одном, официальном направлении. Это был социальный организм, в котором действовали силы различных классовых интересов. В силу сложности и развитой хозяйственной и культурной жизни здесь наиболее отчетливо сказывались различные противоречия, возникали новые социальные и идейные явления. Монастырь жил не замедленной и ленивой жизнью, как это представлялось многим, а переживал бурные события, активно вмешивался в государственную жизнь и социальные процессы русского Севера. Сопротивление реформам Никона было только поводом к восстанию, за которым стояли более сложные причины. Недовольные люди примкнули к старой вере, так как старообрядчество было явлением антиправительственным и направлено против господствующей церкви.

Литература

Борисов А. М. Хозяйство Соловецкого монастыря и борьба крестьян с северными монастырями в XVI - XVII веках.
Барсуков И. А. Соловецкое восстание (1668 - 1676). Петрозаводск, 1954; Сырцов И. Я. Возмущение соловецких монахов-старообрядцев XVII века. Кострома, 1889.
Барсов Е. Новые материалы для истории русского старообрядчества XVII - XVIII веков. 1890, с. 122; Чтения ИОИиДР, кн. 4, 1883, Смесь; Акты, относящиеся к истории Соловецкого бунта. Публикация Е. Барсова, док. 26, с. 78 - 80.

Государственное образовательное учреждение

высшего профессионального образования

«Поморский государственный университет» им. М.В. Ломоносова Северодвинский филиал

На тему: «Соловецкое восстание 1668 - 1676 годов»

студентки 2 курса, группа 221 филологического факультета

отделение русского языка и литературы

Шариной Валентины Владимировны

Северодвинск

Введение

Начало недовольства

Участники восстания

Этапы восстания

Падение монастыря

Заключение

Список литературы

Введение

«С Беломорским Севером связаны имена народных героев, предводителей крестьянских войн XVII в. В Каргополь в 1608 г. Был выслан плененный после подавления восстания Иван Исаевич Болотников. Там трагически оборвалась его жизнь. И.И. Болотникова, по указанию из столицы, ослепили и утопили в проруби на реке Онеге. Так феодалы расправились со своим классовым врагом. В середине XVII в. волны городских восстаний докатились до нашего Севера. Крупные выступления народных масс были в Каргополе, Великом Устюге и Соли Вычегодской.

Дважды в 1652 и в 1661 гг. через всю Россию ходил в Соловецкий монастырь Степан Тимофеевич Разин. Может быть, поэтому после подавления крестьянской войны Разина многие сподвижники вождя мятежного крестьянства, спасаясь от карателей, бежали с территорий верховьев Волги и ее притоков Унжи и Ветлуги в Соловецкий монастырь и возглавили здесь борьбу против крепостничества.

Соловецкое восстание 1668 - 1676 гг. было самым крупным после крестьянской войны под руководством С.Т. Разина антикрепостническим движением XVII в» [Фруменков 2 - 20]

1. Начало недовольства

«К середине XVII в. Соловецкий монастырь стал одной из самых богатых и независимых христианских обителей России. Расположенный на островах Белого моря, обнесенный крепкой каменной стеной, снабженный большим количеством военных припасов и имевший сильный стрелецкий гарнизон монастырь был неуязвимой пограничной крепостью, прикрывавшей вход в Архангельский порт. В силу удаленности от центра он был слабо связан с московской патриархией и новгородской митрополией, которой был когда-то подчинен. На обширной территории принадлежавшей монастырю - островах и морском побережье, действовали крупные предприятия, которые приносили большой по тем временам доход. Монастырь владел рыбными ловлями, соляными варницами, слюдяными разработками, кожевенными избами, поташными заводами. Но конец столетия ознаменовался крупным народным выступлением». [Соколова]

«Соловецкое восстание вспыхнуло на гребне народных восстаний XVII в. летом 1648 года произошло восстание в Москве, затем в Сольвычегодске, Великом Устюге, Козлове, Воронеже, Курске. В 1650 г. поднялись восстания в Пскове и Новгороде. В начале 60-х годов происходили волнения из-за новых медных денег. Волнения эти получили название «медных бунтов». Соловецкое восстание 1668 - 1676 годов явилось завершением всех этих волнений и Крестьянской войны во главе со Степаном Разиным, но недовольство в монастыре появилось значительно раньше.

По-видимому, уже в 1646 году в монастыре и его владениях чувствовалось недовольство правительством. 16 июня 1646 года игумен Илья писал, чтобы привести к крестному целованию мирских людей разных чинов, стрельцов и крестьян в монастырских вотчинах. Из Москвы вскоре была прислана форма присяги. Монастырские обязывались в ней верно служить государю, хотеть ему добра без всякой хитрости, о всяком скопе и заговоре доносить, воинское дело исполнять без всякой измены, к изменникам не примыкать, ничего не делать самовольно, скопом или заговором и т.д. Отсюда видно, что опасность «скопов», заговоров и измен была реальной.

Постепенно накапливавшееся недовольство патриархом Никоном вылилось в 1657 году в решительный отказ монастыря во главе с его тогдашним архимандритом Ильей принять новопечатные богослужебные книги. Неподчинение монастыря приобретало различные формы в следующие годы и в значительной мере определялось давлением снизу живших в монастыре мирян (в первую очередь трудников) и рядовых монахов. Последующие годы заполнены многочисленными событиями, во время которых монастырь, раздираемый внутренними противоречиями, в целом все же отказывался подчиниться не только церковной власти патриарха, но и светской власти царя». [Лихачев 1 - 30]

В июле-августе 1666 г. в Соловецкий монастырь по повелению царя и Вселенских патриархов было послано «Соборное повеление о приятии новоисправленных книг и чинов». В ответных челобитных Собор, братия, «бельцы» и миряне во всем обещали покориться царской власти, но просили лишь «веры не переменять». Но в монастыре все более заметны становились разногласия: основная масса братии, выступая против нововведений Никона, выражали и свое недовольство монастырским управлением, требуя устранения игумена Варфоломея. Опираясь на служилых и черных людей, они высказывали все более радикальные идеи сопротивления. Одновременно выделилась небольшая группа монастырской братии, которая склонялась к компромиссу с властью и принятию церковной реформы.

В октябре 1666 г. монастырь отказался принять архимандрита ярославского Спасского монастыря Сергия посланного Московским Собором для сыска по челобитной соловецких монахов. В феврале 1667 г. в Сумской острог, в ста пятидесяти километрах от монастыря, прибыл для «сыскного дела» специальный следователь А.С. Хитрово. Вызванные старцы и монастырские слуги на допрос не явились. В ответ неподчинению, 27 декабря 1667 г. был издан царский указ, который предписывал «Соловецкого монастыря вотчинные села, и деревни, и соляные и всякие промыслы, и на Москве и в городех дворы со всякими заводы и с запасы, и соль отписать на нас, великого государя, и из тех сел, и из деревень, и ото всяких промыслов денег, и хлебных всяких запасов, и соли, и всяких покупок с Москвы и из городов в тот монастырь пропускать не велели». [Соколова ]

Участники восстания

«Главной движущей силой Соловецкого восстания на обоих этапах вооруженной борьбы были не монахи с их консервативной идеологией, а крестьяне и бельцы - временные жители острова, не имевшие монашеского чина. Среди бельцев была привилегированная группа, примыкавшая к братии и к соборной верхушке. Это прислуга архимандрита и соборных старцев (служки) и низший состав духовенства: дьячки пономари, клирошане (служебники). Основную же массу бельцев составляли трудники и работные люди, обслуживавшие внутримонастырское и вотчинное хозяйство и эксплуатируемые духовным феодалом. Среди трудников, работавших «по найму» и «по обещанию», то есть бесплатно, дававших обет «богоугодным трудом искупить грехи свои и заслужить всепрощение», было много «гулящих», беглых людей: крестьян, горожан, стрельцов, казаков, ярыжек. Они-то и составили основное ядро восставших.

Хорошим «горючим материалом» оказались ссыльные и опальные, которых насчитывалось на острове до 40 человек.

Кроме трудового люда, но под его воздействием и давлением к восстанию примкнула часть рядовой братии. Этому не приходится удивляться, ибо черные старцы по своему происхождению были «все крестьянскими детьми» или выходцами из посадов. Однако по мере углубления восстания иноки, напуганные решительностью народа, порывали с восстанием.

Важным резервом восставшей монастырской массы были поморское крестьянство, работные в усольях, на слюдяных и иных промыслах, приходившие под защиту стен Соловецкого кремля». [Фруменков 3 - 67]

«Характерны в этом отношении показания старца Прохора: «Братии де в монастыре всей с триста человек, а белцев болши четырех сот человек, в монастыре заперлись и сели на смерть, здатца же ни которыми образы не хотят. И стало у них за воровство и за капитонство, а не за веру стоять. А в монастырь де в разиновщину пришли многие Капитоны чернцы и белцы из понизовых городов, те де их воров и от церкви и от отцов духовных отлучили. Да у них же де в монастыре собралось московских беглых стрелцов и донских казаков и боярских беглых холопей и розных государственных иноземцев... и всему де злу корень собрались тут в монастыре». [Лихачев 1 - 30]

«В восставшем монастыре находилось более 700 человек, в том числе свыше 400 решительных сторонников борьбы с правительством методом крестьянской войны. В распоряжении восставших было 990 пушек, расставленных на башнях и ограде, 900 пудов пороха, большое количество ручного огнестрельного и холодного оружия, а также защитного снаряжения». [Фруменков 2 - 21 ]

Этапы восстания

«Восстание в Соловецком монастыре можно разделить на два этапа. На первом этапе вооруженной борьбы (1668 - 1671 гг.) миряне и монахи выступили под флагом защиты «старой веры» против нововведений Никона. Монастырь в то время был одним из самых богатых и экономически независимых, в силу удаленности от центра и богатства природных ресурсов.

В привезенных в монастырь «новоисправленных богослужебных книгах» соловчане обнаружили «богопротивные ереси и новшества лукавые», которые монастырские богословы отказались принимать. Борьба эксплуатируемых масс с правительством и церковью, подобно многим выступлениям эпохи средневековья, приняла религиозную оболочку, хотя на деле под лозунгом защиты «старой веры» демократические слои населения боролись против государственного и монастырского феодально-крепостнического угнетения. На эту особенность революционных выступлений задавленного темнотою крестьянства обращал внимание В.И. Ленин. Он писал, что «... выступление политического протеста под религиозной оболочкой есть явление, свойственное всем народам, на известной стадии их развития, а не одной России» (т. 4, стр. 228)». [Фруменков 2 - 21]

«По-видимому, изначально царь Алексей Михайлович надеялся взять монастырь измором и устрашением, блокировав доставку продовольствия и других необходимых запасов. Но блокада затягивалась, а в Поволжье и на юге России разгоралась крестьянская война под предводительством С. Т. Разина». [Соколова]

«В 1668 г. царь приказал осадить монастырь. Началась вооруженная борьба соловчан с правительственными войсками. Начало Соловецкого восстания совпало с разгоравшейся в Поволжье крестьянской войной под предводительством С.Т. Разина». [Фруменков 2 - 21]

Переход к открытым военным действиям до крайности обострил социальные противоречия в лагере восставших и ускорил размежевание борющихся сил. Оно было окончательно завершено под воздействием разинцев, которые стали прибывать в монастырь с осени 1671 года». [Фруменков 3 - 69]

«Влившиеся в восставшую массу участники крестьянской войны 1667 - 1671 гг. взяли в свои руки инициативу в обороне монастыря и активизировали Соловецкое восстание.

К руководству восстанием пришли беглый боярский холоп Исачко Воронин, кемский житель Самко Васильев, разинские атаманы Ф. Кожевников и И. Сарафанов. Начался второй этап восстания (1671 - 1676 гг.), на котором религиозные вопросы отступили на второй план и идея борьбы за «старую веру» перестала быть знаменем движения. Восстание принимает ярко выраженный антифеодальный и антиправительственный характер, становится продолжением крестьянской войны под предводительством С.Т. Разина. Далекий Север России стал последним очагом крестьянской войны». [Фруменков 2 - 22]

«В «расспросных речах» выходцев из монастыря сообщается, что руководители восстания и многие его участники «и в церковь божию не ходят, и на исповедь к отцам духовным не приходят, и священников проклинают и называют еретиками и богоотступниками». Тем же, кто упрекал их в грехопадении, отвечали: «мы де и без священников проживем». Новоисправленные богослужебные книги жгли, рвали, топили в море. Восставшие «отставили» богомолье за великого государя и его семью и слышать больше об этом не хотели, а иные из мятежников говорили про царя «такие слова, что не только написать, но и помыслить страшно». [Фруменков 3 - 70]

«Такие действия окончательно отпугнули от восстания монахов. В массе своей они порывают с движением и пытаются отвлечь трудовой народ от вооруженной борьбы, становятся на путь измены и организации заговоров против восстания и его руководителей. Только фанатичный сторонник «старой веры» ссыльный архимандрит Никанор с кучкой приверженцев до конца восстания надеялся с помощью оружия отменить никоновскую реформу. Народные вожаки решительно расправлялись с реакционно настроенными иноками, занимавшимися подрывной деятельностью: одних они сажали в тюрьмы, других выдворяли за стены крепости.

Население Поморья выражало сочувствие мятежному монастырю и оказывало ему постоянную поддержку людьми и продовольствием. Благодаря этой помощи восставшие не только успешно отражали приступы осаждавших, но и сами совершали смелые вылазки, которые деморализовали правительственных стрельцов и наносили им большой урон». [Фруменков 2 - 22]

«Все гражданское население Соловков было вооружено и по-военному организовано: разбито на десятки и сотни с соответствующими командирами во главе. Осажденные значительно укрепили остров. Они вырубили лес вокруг пристани, чтобы никакое судно не могло подойти к берегу незамеченным и попало в зону обстрела крепостных орудий. Низкий участок стены между Никольскими воротами и Квасопаренной башней подняли деревянными террасами до высоты других участков ограды, надстроили низкую Квасопаренную башню, на Сушильной палате устроили деревянный помост (раскат) для установки орудий. Дворы вокруг монастыря, позволявшие неприятелю скрытно приближаться к кремлю и осложнявшие оборону города, были сожжены. Вокруг монастыря стало «гладко и ровно». В местах возможного приступа положили доски с набитыми гвоздями и закрепили их. Была организована караульная служба. На каждую башню посменно выставлялся караул из 30 человек, ворота охраняла команда из 20 человек. Значительно укрепили и подступы к монастырской ограде. Перед Никольской башней, где чаще всего приходилось отбивать атаки царских стрельцов, вырыли окопы и обнесли их земляным валом. Здесь же установили орудия и устроили бойницы. Все это свидетельствовало о хорошей воинской подготовке руководителей восстания, их знакомстве с техникой оборонительных сооружений». [Фруменков 3 - 71]

«После подавления крестьянской войны под предводительством С.Т. Разина правительство перешло к решительным действиям против Соловецкого восстания.

Весной 1674 г. на Соловки прибыл новый воевода Иван Мещеринов. Под его начальство поступило до 1000 стрельцов, артиллерия. Осенью 1675 г. он отправил царю Алексею Михайловичу донесение с изложением планов осады. Стрельцы провели подкопы под три башни: Белую, Никольскую и Квасопаренную. 23 декабря 1675 г. с трех сторон пошли на приступ: там, где были подкопы, и еще со стороны Святых ворот и Сельдяной (Арсенальной) башни. «Не сидели сложа руки и восставшие. Под руководством опытных в военном деле беглых донских казаков Петра Запруды и Григория Кривонога в монастыре возводились укрепления.

В летне-осенние месяцы 1674 и 1675 гг. под стенами монастыря развернулись жаркие бои, в которых обе стороны несли большие потери». [Фруменков 2 - 23]

Падение монастыря

«Вследствие жестокой блокады и непрерывных боев число защитников монастыря также постепенно сокращалось, запасы военных материалов и продовольственных товаров истощались, хотя крепость могла еще долго обороняться. В монастыре накануне его падения было, по словам перебежчиков, хлебных запасов на семь, по другим данным - на десять лет, коровьего масла на два года. Только в овощах и свежих продуктах чувствовался недостаток, что привело к вспышке цинги. От цинги и ран умерло 33 человека». [Фруменков 3 - 73]

«Соловецкий монастырь не был взят штурмом. Его предали изменники-монахи. Монах-перебежчик Феоктист провел в монастырь тайным ходом отряд стрельцов. Через открытые ими башенные ворота в крепость хлынули главные силы И. Мещеринова. Восставшие были застигнуты врасплох. Началась расправа. Почти все защитники монастыря погибли в короткой схватке. В живых осталось только 60 человек. 28 из них были казнены сразу, в том числе Самко Васильев, остальные - позднее». [Фруменков 2 -23]

«Расправа с восставшими была чрезвычайно суровой. По словам изменника Феоктиста, Мещеринов «иных воров перевешал, а многих, волоча за монастырь на губу (то есть залив), заморозил». Похоронены были казненные на острове Бабья луда при входе в Бухту Благополучия. Трупы не были зарыты: они были забросаны камнями». [Лихачев 1 - 32]

«Разгром Соловецкого монастыря произошел в январе 1676 г. Это был второй после поражения крестьянской войны С.Т. Разина удар по народному движению. Вскоре после подавления восстания правительство прислало на Соловки из других монастырей благонадежных монахов, готовых молиться за царя и реформированную церковь.

Соловецкое восстание 1668 - 1676 гг. было самым крупным после крестьянской войны под руководством С.Т. Разина антикрепостническим движением XVII в.» [Фруменков 2 - 23]

Заключение

«Как не стремились официальные историки монастыря представить дело так, что Соловки после подавления восстания не утратили своего морального авторитета на Севере, - дело было не так. Роль Соловков в культурной жизни Севера резко пала. Соловки оказались окруженными старообрядческими поселениями, для которых монастырь остался только святым воспоминанием. Андрей Денисов в своей «Истории о отцех и страдальцех соловецких» описал «многотомительное разорение» Соловецкого монастыря, мученичество соловецких страдальцев, и его сочинение, разойдясь в сотнях списков и печатных экземпляров, стало одним из самых любимых чтений среди старообрядцев. Соловки отошли в прошлое.

Восстание показало, что в идейном социальном отношении монастырь не представлял собой сплоченного коллектива. Монастырь тех веков нельзя рассматривать как некую однородную организацию, действующую только в одном, официальном направлении. Это был социальный организм, в котором действовали силы различных классовых интересов. В силу сложности и развитой хозяйственной и культурной жизни здесь наиболее отчетливо сказывались различные противоречия, возникали новые социальные и идейные явления. Монастырь жил не замедленной и ленивой жизнью, как это представлялось многим, а переживал бурные события, активно вмешивался в государственную жизнь и социальные процессы русского Севера.

Сопротивление реформам Никона было только поводом к восстанию, за которым стояли более сложные причины. Недовольные люди примкнули к старой вере, так как старообрядчество было явлением антиправительственным и направлено против господствующей церкви». [Лихачев 1 - 32]

соловецкий монастырь восстание

Список литературы

1. Архитектурно-художественные памятники Соловецких островов // под общей редакцией Д.С. Лихачева. - Москва, искусство, 1980. - 343 с.

Наш край в истории СССР // под. Ред. Г.Г. Фруменкова. - Архангельск.: Северо-западное книжное издательство, 1974. - с. 20 - 23.

Соколова О.В. Соловецкое восстание / О.В. Соколова [Электронный ресурс]

Фруменков Г.Г. Соловецкий монастырь и оборона Беломорья в XVI - XIX вв. // Г.Г. Фруменков. - Северо-западное книжное издательство, 1975. - 182 с.

Соловецкое восстание историки зафиксировали в период с 1667 по 1676 год. Монахи и миряне соловецкого монастыря выступили против правительства Московии во главе с патриархом Никоном.
Один из центров русского православия оказался в пучине политических и религиозных передряг того нелегкого времени. Антигосударственные настроения прихожан и религиозных деятелей Соловецкого монастыря впоследствии вылились в кровопролитное восстание, продолжавшееся на протяжении практически девяти лет.
Уже 15 сентября 1667 года старцы монастыря решили начать в открытую бороться с правительством и патриархом, которые в свою очередь пытались внедрить в центре новую церковную реформу. В противном случае их ожидали не только проклятия, но и царская опала. На собрании старцы составили челобитную грамоты для царя, в которой четко прослеживался отказ от подчинения.
Первое время с момента начала восстания у государства не было возможности послать туда войско для борьбы с противниками исполнения воли царского двора. Однако, как только движение Стеньки Разина было подавлено (именно из-за него царя не смог начать борьбу с соловецкими повстанцами), обитель подверглась сильному обстрелу со стороны войска государя.
Войско долго время не могло взять штурмом монастырь, что несказанно огорчало великого государя. Благодаря одному из перебежчиков монаху Феоктисту воинам все-таки удалось проникнуть в обитель. Оказалось, что в стене есть отверстие, заложенное камнями, через которое было очень легко разобрать. В одну из январских ночей 1676 года, несмотря на сильную метель и мороз, войско проникло в обитель и захватило ее.
Как только монастырь был захвачен, на его территории разразился ожесточенный бой. В ходе боевых действий погибло множество мирян. Некоторые из них были казнены уже после того, как восстание было подавлено государем. Другие же раскольники церкви отправились в другие монастыри. Естественно, что государство самостоятельно принимало решение за слушателей Соловецкого монастыря, куда они отправятся в свою религиозную ссылку.

Предпосылки Соловецкого восстания
О предстоящем расколе можно было судить уже из событий 1636 года. В это время патриарх Никон прислал в монастырь собственноручно написанные церковные книги, которые даже без предварительного прочтения и обсуждения сразу же оказались запертыми в сундуках. Это и послужило началом известного в истории Соловецкого восстания.
Начиная с 1661 года раскол начал активно распространяется и на другие территории. Также следует отметить, что кроме религиозного, восстание имело также и политический характер. Деятельность движения заметно усилилась, когда кроме иноков, к нему присоединились еще и беглые московские стрелки и мятежники под руководством своего идейного наставника Степана Разина.

Соловецкое восстания: итоги
Середина 17 столетия была знаковой для Соловецкого монастыря. Его хозяйство заметно возросло и достигло своего расцвета. Монастырю были предоставлены льготы и несколько земельных наделов для расширения его территории. Государству были выгодны такие отношения с монастырем. Так как последний значительную часть денежных пожертвований отдавал государству. Именно поэтому начавшаяся смута достаточно серьезно поразила русское общество.
Итого Соловецкого восстания оказались для протестующих печальными. Подавление государством восстания, организованного иноками, привело к последующим гонениям раскольков. Последние в свою очередь уже не так рьяно, как раньше, отстаивали свои интересы. Перестав бороться со «злом» в лице государства, приверженцам восстания пришлось стать на путь христианского послушания.
Одной из отличительных черт поведения бывших повстанцев был прилюдный уход из жизни в мир мертвых. Для этого многие из них устраивали массовую голодную смерть, либо же покидать этот мир путем самосожжения, стараясь привлечь к этому как можно больше людей. За период с 1675 по 1695 года последовало около сорока «гари» одна за одной (актив самосожжения). Всего за этот период заживо предпочти сгореть около 20 000 раскольников. Только лишь в 1971 году гонения были признаны ошибочными. До этого момента они продолжались с завидной периодичностью.
Для Соловецкого монастыря была уготована немного иная судьба. Сторонники Соловецкого восстания обрели посмертную славу за свое упорство и полную отдачу религии.

| Sep. 6th, 2010 | 02:58 pm

История

Литература

|
Sep. 6th, 2010 | 02:58 pm